Я спляшу немецкий танец,
Его знает всяк германец,
Анй, цвайн, драйн,
Тир, бригадир.
Хочешь квашеной капусты?
Мальчик, это очень вкусно!
приводи с собой девицу,
она любит порезвится.
Пусть сегодня веселится
вся немецкая столица
Анй, цвайн, драйн,
Тир, бригадир.
Пока внутри сердца всё ещё
Бьётся душа еврея,
И в края Востока, вперёд,
На Сион устремлён взгляд. -
Ещё не погибла наша надежда,
Надежда, которой две тысячи лет:
Быть свободным народом на своей земле,
Стране Сиона и Иерусалима.
Кто живёт на востоке под бамбуковым деревом?
Панда Сексуальное Домогательство.
Кто объясняет сексуальное домогательство тебе и мне?
Панда Сексуальное Домогательство.
"Не говори это! Не трогай там!
Не будь противным!" говорит глупый медведь.
Он пришёл сказать тебе, что правильно, а что нет
Панда Сексуальное Домогательство.
Я спляшу немецкий танец,
Его знает всяк германец,
Анй, цвайн, драйн,
Тир, бригадир.
Хочешь квашеной капусты?
Мальчик, это очень вкусно!
приводи с собой девицу,
она любит порезвится.
Пусть сегодня веселится
вся немецкая столица
Анй, цвайн, драйн,
Тир, бригадир.
Кад се жени Влашичу Радуле,
Запросио лиjепу hевоjку,
Прстен даjе, свадбу уговара:
"Ова свадба до петнаест дана,
Док я одем двору биjеломе
И сакупим господу сватове".
Он отиде двору биjеломе
И сакупи силу и сватове,
Он сакупи три стотине свата;
Свате купи, у сватове не че,
Свога коня под hевоjку шилье,
И он шилье два брата роhена,
А два брата, два мила hевера.
Па одоше свати по hевойку;
Тамо су их л'jепо дочекали,
Сваком свату по бошчалук дали,
Младоженьи коньа и сокола,
И дадоше лиjепу hевойку.
Чауш виче, да булана риче:
"Хазур! Хазур! Кичени сватови!
Хазур свати, и хазур hевоjка!
Веч хочемо дома путовати".
Дигоше се кичени сватови,
Отидоше двору биjеломе;
Кад су били насред горе чарне,
Ал' у гори Диньар Баньанине,
На боjно се коплье наслонио,
Све сватове редом пропустио,
А кад доhе лиjепа hевоjка,
Под hевоjком коньа уватио.
Кад виhеше два мила hевера,
За оштре се саблье дохитише,
Да Диньару одсиjеку главу;
Ал' говори госпоhа hевоjка:
"Оj Бога ви, два мила hевера!
Ви немоjте ньега погубити,
Док чуjемо, шта че говорити,
Ласно чете ньега погубити".
Прекланьа се Диньар Баньанине,
Пред hевоjком црну земльу льуби:
"Богом сестро, лиjепа hевоjко!
Ти чеш бити льуба Радулова,
Тамо су ми два неjака брата
У тавници Влашича Радула,
Не би ли их како избавила!"
Па се маши у свил'не джепове,
Те извади дванаест дуката
И дарива Богом посестриму,
Она ньему свилену кошульу.
Па одоше двору биjеломе.
Кад су били пред биjеле дворе,
Сви сватове конье одjахаше,
А hевоjка не че да одjаше;
Изишла jе маjка Радулова,
Изниjела од злата синиjу,
На синиjи змиjу оплетену,
Оплетену од сребра и злата,
На ньоjзи jе алем драги камен;
Па говори маjка Радулова:
"Одjаш' коньа, мила снахо моjа!
На част тебе од злата синиjа,
На синиjи змиjа оплетена,
Оплетена од сребра и злата,
И на ньоjзи алем драги камен,
Те ми вези полуночи, снахо,
Полуночи, као у по подне".
Она jоj се смjерно покланьаше,
Ал' од коньа не че да одjаше.
Изишли су сеjе Радулове,
Изниjеле злачено перстенье:
"Одjаш' коньа, мила снахо наша!
На част тебе злачено прстенье,
Те ти носи докле си нам млада."
Она им се смjерно прекланьаше,
Ал' им коньа не че да одjаше.
Льутите се у двор повратише,
Оштро ходе, а оштро говоре:
"О наш брате, Влашичу Радуле!
Не че снаха коньа да одjаше,
Док не види за кога jе дошла."
Нальути се Влашичу Радуле,
Голу сабльу у рукама носи:
"Одjаш' коньа, кучко! не hевоjко,
Одjаш коньа, одсjеч' чу ти главу;
Ниси коньа од баба довела,
Веч си мога коньа уморила."
Говори му госпоhа hевоjка:
"Господару, Влашичу Радуле!
Не льути се, не имаш се за што:
Не чу тебе коньа одjахати,
Док ми не даш кльуче од тавнице."
Грохотом се Радул насмиjао,
Даде ньоjзи кльуче од тавнице,
Па jе онда коньа одсjеднула,
Па дозивлье два мила hевера:
"Ви хаjдете, два мила hевера,
Кажите ми врата на тавници."
Отидоше шньоме на тавницу,
Отворише проклету тавницу,
Па говори лиjепа hевоjка:
"Ко су брача Диньар-Баньанина,
Хаjте амо на тавничка врата."
Изишли су два неjака брата,
Изишла су на тавничка врата,
Коса им jе, ньом би се покрили,
Нокти су им, укопали би се;
Jош пропиша тридесет робова:
"Богом сестро, лиjепа hевоjко!
Пусти и нас данас из тавнице."
Ал' говори лиjепа hевоjка:
"Хаjте, робле, на тавничка врата."
Па изиhе робле из тавнице,
Вели ньему лиjепа hевоjка:
"Бjеж'те, робле, куда коjе знаде."
Па узима до два побратима,
Одведе их у биjеле дворе,
Па дозива два бербера млада,
Jедан миjе, други косу бриjе
И погане нокте сарезуjе;
Дала им jе б'jеле бошчалуке,
И на ньих jе рухо порезала,
Па их спреми двору биjеломе,
И даде им од злата jабуку:
"Поздрав'те ми Богом побратима,
Побратима Диньар-Баньанина,
Подаjте му од злата jабуку."
